Бунт предместий

Массовые беспорядки, сопровождавшиеся поджогами автомобилей, уличными погромами и стычками с полицией, вспыхнули в пригородах Парижа в конце октября 2005 года и вскоре распространились и на другие крупные города страны. Формальным поводом к началу уличных боев послужила смерть двух подростков, которые, убегая от полиции, прыгнули на крышу трансформаторной подстанции, где погибли от удара электрическим током.

Стоит заметить, что у молодых людей из пригорода часто есть все основания избегать встречи с полицией, поскольку обычная проверка документов для «цветного» парня чревата несколькими часами, проведенными в полицейском участке, куда его могут забрать безо всякого объяснения.

Подавляющее большинство молодых людей, живущих в парижских пригородах и участвующих в беспорядках – этнические североафриканцы, сенегальцы или ливийцы, которые здесь родились и выросли. Язык титульной нации – французский во Франции стал для них родным языком. Они и юридически, и фактически являются французами, то есть гражданами свободной демократической страны, имеющими те же права, что и все остальные ее жители. И если в своем бунте они отвергли Францию, то вовсе не потому, что не хотят принять законы и культуру этой страны, ведь страна эта является для них родной, а потому, что французская система отказалась от них первой.

Родители большинства этих молодых людей иммигрировали во Францию в 50-е – 60-е годы из стран бывших французских колоний. В период послевоенного экономического подъема они были нужны Франции в качестве дешевой и неприхотливой рабочей силы, поэтому и селились в наспех построенных многоэтажках, около заводов и фабрик в рабочих пригородах. Жилье, считавшееся временным, так и осталось для них постоянным, когда наступивший экономический кризис повлек за собой закрытие предприятий, дававших рабочие места, и массовые увольнения рабочих, без какой бы то ни было социальной поддержки. Дети иммигрантов подросли, государственные школы переполнились, а частные школы во франции, рассчитанные на воспитание элиты, разумеется, были им недоступны.

Спортзалов, спортивных площадок, клубов для молодежи в пригородах попросту нет. Семьи существуют на мизерные зарплаты или за счет случайных заработков. Пытаясь заработать, подростки начинают заниматься мелким нелегальным бизнесом – воровством, наркотиками, проституцией. На более или менее оплачиваемую работу они рассчитывать не могут из-за отсутствия образования и цвета кожи, который в Старом Свете все еще является признаком человека «второго сорта». Отчаявшаяся молодежь сбивается в банды и активизируется ночью, пугая одиноких прохожих и провоцируя «благополучных французов», живущих в тех же пригородах и представляющих собой, как правило, мелких торговцев, которые едва сводят концы с концами. Именно этот испуганный средний класс и становится легкой добычей ультраправых националистов типа Ле Пена, которые во всех социальных бедах обвиняют «чуждых европейской цивилизации» арабов.

По сути, социальный взрыв предместий – это бунт представителей обнищавшего неопролетариата против буржуазного общества в целом, предпочитающего делать вид, что этих людей с их проблемами попросту не существует.

Принципиальное отличие нового века состоит в том, что пролетариат и буржуазия в большинстве своем этнически принадлежат к разным народам, поэтому чисто социальный конфликт часто приобретает религиозную либо расовую интерпретацию.

Очевидно, что вне социального контекста никакая этническая политика не способна изменить сложившуюся ситуацию, поскольку не затрагивает сути проблемы, которая, к слову, касается не только Франции, но и других развитых европейских государств.